Термин информационная гигиена прочно вошел в нашу жизнь с конца прошлого века.
В середине 90-х годов доктор медицинских наук А.Л. Еремин предложил создать специальный раздел науки —информационную гигиену как систему научных знаний о закономерностях влияния информации на формирование, состояние и функционирование социального, психического и физического благополучия общества и отдельного человека.
Стоит вспомнить что в XIX веке, то есть по историческим меркам совсем недавно, даже в медицине имели слабое представление о гигиене. Только в конце первой половины XIX века отчаянными стараниями венгерского врача акушера, спасителя от родильной горячки, профессора Игнаца Филиппа Земмельвейса (1818-1865) в родильных домах стали применять хлорную воду для мытья рук и инструментов, что существенно сократило заболеваемость и смертность. Однако, научное сообщество не поддержало его и Земмельвейса упекли в психиатрескую лечебницу, где он умер в 47 лет, по иронии судьбы от сепсиса, которого можно было бы избежать, если бы в лечебнице применялись дезинфицирующие средства-.
Спустя 10 лет, французский медик и фармацевт Жюль Лемер (1814-1873) предложил использовать карболовую кислоту против микробов, которые, по его мнению, вызывали заразные болезни и нагноения. Однако, научное сообщество, полагавшее, что причиной разложения и гниения является кислород, подвергло его соображения резкой критике.
Падающее знамя гигиенической науки спустя 20 лет после Зиммельвейса поддержал видный английский ученый медик и хирург Джозеф Листер (1827-1912), основываясь на трудах Луи Пастера (1822-1895) и Роберта Коха (1843-1910) он предложил обязательную дезинфекцию в медицинских учреждениях. Однако, справедливости ради, надо сказать, что вплоть до самого конца XIX века считалось, что основное внимание следует уделять дезинфекции ран, а не врачебных инструментов и рук докторов.
Тем не менее, применение гигиенических норм в медицине помогло спасти миллионы жизней. И понимание того, как гигиена влияет на жизнь и здоровье, пришло лишь после того, как были открыты патогенные микроорганизмы и стали очевидными истинные механизмы воздействия на развитие болезней.
Ровно такую же ситуацию мы имеем и в области информационной гигиены. Не понимая механизмов заражения, сложно давать те или иные рекомендации по профилактике. Как известно, ложная посылка приводит к ошибочным выводам.
Поэтому так важно разобраться с истинными механизмами влияния информационных вирусов на сознание человека. Это поможет противодействовать развитию вредной пропаганды не только на уровне социума, но и на уровне каждого отдельно взятого человека.
Нужно понимать и помнить, что скорость распространения информационной заразы намного выше, чем скорость обычных бактерий и вирусов. С помощью имеющихся средств массовой информации и информационных технологий, информационный вирус может в считанные часы накрыть десятки и сотни миллионов человек и поддерживать их в инфицированном состоянии столько времени, сколько потребуется источнику.
Именно поэтому, мы будем снова и снова на страницах сайта школы Камертон возвращаться к теме манипулирования групповым и индивидуальным сознанием. Привычка соблюдать информационную гигиену должна стать такой же обыденной как мытье рук и понимание необходимости информационной гигиены должно прийти к каждому человеку вместе со знанием – какими путями информационная зараза может проникнуть в ваше сознание.
В этой статье мы предлагаем вашему вниманию следующий план:
Непрозрачность сознания
Нужно признать тот факт, что феномен сознания для ученых остается загадкой. Что такое сознание до сих пор толком не известно и, пытаясь внести ясность, ученые дают различные определения и уточняют формулировки основных проблем сознания.
Ключевая проблема сознания связана с его происхождением – откуда оно берется и когда оно появляется, можно ли отследить момент появления сознания?
До сих пор так и не решена психофизическая проблема, связанная с загадочным механизмом трансформации мыслительного сигнала в физическое движение.
Существуют и другие важные вопросы, связанные с изучением сознания, попытки разрешить которые на сегодняшний день пока сводятся, в основном, к их очередному переформулированию.
Классическая философия времен Рене Декарта (1596-1650) и Джона Локка (1632-1704) полагала сознание явлением прозрачным для самого себя, категорией понятной и очевидной.
Однако, с конца XIX века перед учеными встал вопрос связанный с феноменом непрозрачности сознания.
Ипполит Бернгейм (1849 -1919), известный французский невропатолог, основатель Нансийской школы гипноза, провел знаменитое исследование, которое вошло в историю как «Эксперимент с зонтиком».
В соответствии с условиями эксперимента, человек вводится в состояние гипнотического транса и ему внушают, что на следующий день он должен прийти на главную городскую площадь и раскрыть зонтик. При этом, важно отметить, что самого внушения он не запомнит. В состоянии постгипнотической амнезии, выходит на площадь и, невзирая на прекрасную солнечную погоду, раскрывает зонтик.
Опыт Бернгейма развил Зигмунд Фрейд (1856 – 1939). Суть, в общем, та же – человека гипнотизируют и внушают, что очнувшись от транса, он возьмет зонтики раскроет его прямо в комнате, даже никуда не выходя.
Важнейшим аспектом этого эксперимента был вопрос – «Зачем вы это сделали?»
В большинстве случаев Фрейд получал вариации стандартного ответа – « Я хотел проверить – не сломался ли он».
Фрейд назвал такие ответы феноменом рационализации.
Не зная истинных, побудивших его причин, человек придумывает свою собственную причину, кажущеюся ему наиболее понятной и рациональной, и ей он объясняет свои действия.
И вот здесь возникает закономерный вопрос – всегда ли мы знаем настоящие причины наших поступков? Всегда ли то, что мы считаем причиной, является причиной на самом деле. Как докопаться до истины? Можно ли это сделать, не прибегая к средствам психоанализа или гипнотического транса?
Феномен рационализации, открытый Фрейдом, подтверждает
- непрозрачность сознания,
- отсутствие у человека полной уверенности в том, что выбранные и осуществленные им действия были произведены вследствие известной ему причины.
Именно этот аспект лежит в основе эффективности пропаганды. Ложь повторенная тысячу раз «овнутряется» сознанием и, особенно в отсутствии сформированной собственной точки зрения, с успехом занимает ее место.
Так, благодаря опытам Бернгейма и Фрейда, мы убедились, что сознание не прозрачно для самого себя и, стало быть, для нас…
Имеет смысл упомянуть еще одного исследователя. Незадолго до Фрейда на непрозрачность сознания обращает внимание Пьер Жане (1859 – 1947) – француский психолог и психиатр, автор книги «Психический автоматизм»
Он изучал поведение страдающих истерией женщин, у которых наблюдалось то, что мы сейчас называем измененными состояниями сознания (ИСС).
Как известно, состояние транса характеризуется осуществлением человеком некоей деятельности без осознавания им содержания и смысла процесса этой деятельности. То есть поведения, как бы в режиме автомата.
Жане показал, что в состоянии истерии женщины, фактически, впадали состояние транса, и чем сильнее была истерика, тем глубже было состояние транса, после которого они не могли вспомнить происходившие с ними события.
Феномен автоматизма мы можем видеть, например, в гипнотическом эксперименте «автоматическое письмо», в котором рука сама по себе пишет текст вне зависимости от того, чем человек может быть в этот момент занят. Так мы сталкиваемся с расщеплением сознания, которое Пьер Жане назвал диссоциацией.
Усиливая феномен диссоциации, мы можем прийти к множественным субличностям у каждой из которых могут быть не только свои жизненные истории, но и свои физические характеристики – рост, вес и т.д. При этом, все субличности живут собственной жизнью и не осведомлены о существовании друг друга.
Человеческий организм устроен таким образом, что мы одновременно ощущаем множество разных характеристик, снимаемых нам аудио, видео, тактильными и другими рецепторами.
Для того, чтобы человек получал целостную информацию, все эти чувства концентрируются в «точке сборки» и становятся доступны сознанию.
Но вполне можно допустить тот факт, что по причине диссоциативных расстройств, какие-то чувства могут собираться в другой «точке сборки».
Здесь уместно вспомнить учителя Зигмунда Фрейда, французского врача психиатра Жана Мартена Шарко (1825-1893) – с его опытами над истеричками, в которых он показывал, например, как под воздействием гипноза неработающая рука начинала функционировать, а рабочая, наоборот, парализовывалась.
Эти эксперименты демонстрируют, что в состоянии крайнего эмоционального возбуждения может возникнуть другая «точка сборки» чувств и, фактически, мы встречаемся с другой субличностью, которой можно управлять и манипулировать с помощью транса и феномена диссоциации.
В современном обществе важнейшим институтом, генерирующим в обществе единый импульс для формирования настроения и эмоционального состояния, являются СМИ, и, прежде всего, телевидение.
По мнению многих исследователей, уровень зависимости человека от СМИ постоянно возрастает.
В исследованиях воздействия СМИ на психику и сознание, в том числе в исследованиях по
эффекту медиа-воздействия, фиксируется многоплановость и комплексность влияния СМИ на аудиторию.
Американский исследователи С. Томпсон и Дж. Брайант пишут: «Воздействие СМИ может быть когнитивным (действующим на мышление и обучение), поведенческим или аффективным (эмоциональным). Воздействие может быть прямым или непрямым, кратковременным, долговременным или замедленным»
Безусловно, СМИ не являются монополистами по воздействию на эмоции и сознание. Существуют и другие институты , задающие эмоциональный настрой в обществе. Однако участия СМИ эффект от их действия значительно ниже..
Феномен Зонда
Аристотеля (384-322 до н.э.) говорил, что «чувства не воспринимают сами себя… их органы не вызывают ощущения без чего то внешнего»
Так родилась идея Зонда, с помощью которого информация о внешнем мире передается в сознание. То есть зонд – это инструмент, при помощи которого мы воспринимаем окружающую действительность. В качестве зонда может выступать любое средство объективизации (осознавания).
Для того, чтобы идея зонда стала понятнее, ее можно рассмотреть на примере слепого с палкой, с помощью которой в его сознание поступает информация об окружающем мире… Палка выступает инструментом объективизации и все чувства человека локализованы на ее конце. До тех пор, пока у человека есть доверие к инструменту, то он его осознает как продолжение себя самого, как орган чувств, как неотъемлемую часть личности. Таким образом, палка – это средство восприятие, а воспринимается объект, в который упирается палка. Мы специально делаем на этом такой подробный акцент сейчас, поскольку чуть позже нужно будет вернутся к этому моменту.
Теперь представим себе, что палка начала жить своей жизнью. Например, превратилась в змею. В этой ситуации палка немедленно превращается в объект и ощущения будут локализовываться уже непосредственно в руке. Таким образом, граница между субъектом и объектом сместилась. Она была на конце палки, а стала – в руке.
Этот умозрительный опыт показывает подвижность границы восприятия, то есть границы между человеком и окружающим его миром. И граница эта проходит по линии «подконтролькности» – там, где встречается некоторое сопротивление, там начинается внешний мир.
Такой «палкой» для человека выступают средства массовой информации, с помощью которых он ощупывает окружающий его мир. Чем больше доверия испытывает человек к СМИ, тем более надежной и основательной кажется ему воспринимаемая оттуда информация.
Человек привыкает к чему-то одному и подсознательно отключает входные фильтры.
Вывести его из такого трансообразного состояния может только внезапное изменение привычных обстоятельств.
Так мы замечаем, например, существование эскалатора, на котором мы привыкли подниматься если он вдруг остановился, или жена, вечно появлявшаяся в одном и том же халате, вдруг дома стала ходить в спортивном костюме.
Мы перестаем замечать то, что предсказуемо и соответствует нашим ожиданиям.
Мы обращаем внимание на то, что нам не подчиняется, на то, что ведет себя непредсказуемо или не ожидаемым образом.
Используя эти знания как подход можно управлять сознанием, расставляя акценты там, где они нужны и, наоборот, смягчая и сглаживая тона в местах, к которым мы не хотим привлекать внимание. В привычный информационный поток не сложно встраивать небольшой процент информации, которая критически не отслеживается, но, наподобие известного эффекта «25 кадра» застревает в мозгу и раз за разом, откладывается, создавая новые и новые слои, формируя и укрепляя новые убеждения. По этому же принципу растет, например, камень в печени или на зубах.
В качестве зонда может выступать любое средство объективации или обнаружения чего либо. Т.е. любой инструмент, который при определенных условиях само может становится объектом.
Например, в случае с эскалатором зондом является настройка нашего тела, то есть определенная перцептивная или сенсомоторная схема.
Исходя из вышесказанного, сознание мы можем воспринимать как определенный аппарат с набором средств объективации.
Кроме перцептивных или сенсомоторных схем, в арсенале сознания есть и другие, например, предметность восприятия.
Предметность восприятия – важное человеческое свойство. Мы видим не аморфные образы, а конкретные предметы, из которых складывается образ мира.
Мы смотрим на предметы сквозь призму понятных нам свойств этих предметов.
Взять, например молоток. Обезьяна смотрит на молоток и видит просто некий физический объект. Человек же четко понимает, что это именно молоток. Более, того, человек, включая ресурсное мышление, может увидеть молоток там, где его нет, придумать, что можно применить в качестве молотка.
Следующим и более высоким по уровню инструментом объективизации является язык, который, как система вербальных значений может тоже использоваться в качестве зонда. Когда есть возможность что-то привычно назвать или категоризировать, язык не воспринимается как что-то отдельное, инструментальное. Человек обращает внимание на язык как объект только тогда, когда у него возникает сложности с тем, как назвать тот или иной объект.
Именно этим объясняется тот факт, что используя предметный и языковой уровень восриятия так легко навешиваются ярлыки, и создаются клише которые упаковывают объект в доступные образы и категории быстро и прочно застревают в сознании. Письменный стол, вешать лапшу, лайнер серебристый, немецкие фашисты…
К зондам относится также и система повседневных и научных знаний, это система наших ожиданий и фонового знания, при помощи которых мы смотрим на мир. В широком смысле, это все мифы сознания.
Средства, органы и инструменты сознания
Алексей Николаевич Леонтьев (1903-1979), создатель психологической теории деятельности, в которой он предложил различать чувственную ткань и значение / смысл.
О чем идет речь? Возвратимся к образу слепого. Если он просто ткнет палкой в стену, он не поймет, что это – стена или столб, или дерево? Но он может выполнить некоторый алгоритм действий по изучению объекта, чтобы включить предметность восприятия. Таким образом, Леонтьев, как бы разделил понятие зонда на 2 составляющих:
- Чувственная ткань – это непосредственно ощупывание, как первичное изучение объекта.
- Значение и смысл составляют второй уровень зонда, на котором формируется алгоритм этого самого ощупывания, чтобы подключить предметное восприятие и включить механизм осознавания. Так формируется многоуровневая деятельность по осознаванию с задействием языка и различных знаний .
Подобная многоуровневость хорошо проявляется в том, как, например, человек и обезьяна пытаются расколоть орех с помощью камня. Мы можем видеть, насколько движения человека совершеннее, по сравнению с нелепыми действиями обезьяны. Это происходит потому, что над примитивными сенсо-моторными действиями у человека выстроена значительная надстройка, базирующаяся на языке, знаниях, навыках и умениях.
Именно с этой надстройкой связан тот факт, что представители разных культур могут смотреть на один и тот же объект совершенно по-разному. И дело не только в том, что они осознавать его будут по разному, но и видеть по разному.
Причем это различие может быть не только на глобальном уровне культуры, но и на уровне разных социальных слоев.
Так, проводился эксперимент, в котором детям из богатых и малообеспеченных семей показывали одну и ту же монету, а потом интересовались ее размерами. Бедные дети видели монету как бОльшую, по сравнению с богатыми. При этом, когда детям предлагалось высказаться по поводу размеров игровых фишек у которых не было никакой покупательной способности, они считали размер такой фишки одинаковым. Бедные дети видели монету бОльшей, потому как она для них представляла большую значимость.
Конечно речь идет не только о предметах материального мира, но и, что является наиболее важным – о нематериальных культурных и духовных ценностях.
Таким образом, можно сказать, что мы находимся в матрице сознания, мы не видим мир нашими биологическими глазами, а видим его сквозь призму вложенных в нас конструкций – системы ценностей, знаний, ожиданий. Именно поэтому наше восприятие культуроспецифично.
Восприятие объектов через призму знаний и культурного опыты может приводить к расщеплению сознания, когда человек может не видеть систему в целом, а видеть лишь ее отдельные части и наоборот, не различать составляющих компонентов видя лишь только целое.
СМИ используют весь набор инструментов формирования сознания. Принимая во внимание этот факт, становится понятным, почему так сложно не то, что договорится, но просто понять друг друга людям, опирающимся на разные информационные источники.
Так работает и механизм опредмечивания тревоги. Когда блуждающая тревога подтягивает к себе картинки из библиотеки предметного восприятия, образ, в который хорошо упаковывается тревога и позволяет объяснить все эти смутные ощущения. Так, включая более высокие уровни сознания, человек стремится упорядочить то, что возникает на низших. Понимание механизма действия этого процесса в значительной степени помогает, например, религиозной или политической пропаганде.
В 2016 году несколько нейробиологов из Калифорнийского Института изучения мозга и креативности провели эксперимент над пациентами с ярко выраженными политическими убеждениями. В ходе эксперимента они исследовали изменение активности мозга в результате реакции на информацию , которая или противоречила их политическим взглядам, или просто не отвечала их точке зрения на бытовые вопросы. Ученые выяснили, что на эти несоответствия мозг реагировал по-разному. Как объяснила Сара Гимбел, одна из ученых и авторов эксперимента, в случае политических споров, мозг реагировал так же, как он бы себя вел в случае прямой физической угрозы. То есть участки мозга, отвечающие за логику и рациональность блокировались, и наружу как мистер Хайд из доктора Джекила появлялась субличность, руководимая рептильным мозгом и, «на автомате» воспроизводящая записанные ранее установки и образы. Учёные высказывают мнение, что некоторые политические идеи настолько ценны для идентичности человека, что посягательство на них мозг, задачей которого является защита не только организма, но и психики человека, может расценивать как угрозу своему физическому существованию.
Французский ученый семиотик Ролан Барт (1915-1980), рассматривает в своей статье «Миф сегодня» формирование современного мифа, с помощью которого история превращается в идеологию. В другой статье «Мифологии» Барт определяет современное общество как знаковую систему. Главным инструментом формирования мифа в этой системе является слово. Ролан Барт рассматривает миф и как главный элемент, составляющий современную культуру и социальные институции.
Обратите внимание, как работает сознание.
При упоминании о мифах, наверняка у многих, сознание автоматически подтягивает из библиотеки образов известную книгу Н.А. Куна «Легенды и мифы Древней Греции». Но речь пойдет не о них.
Миф – это наш благоприобретенный способ смотреть на вещи. Он задает нам алгоритм как исследовать и осознавать объект и, определенная система знаний, убеждений и верований побуждает нас видеть вещи в определенном ключе.
И ровно так же, как мы не видим собственных глаз, так мы не осознаем собственных мифов.
Какие могут быть мифы?
- Научные,
- Рекламные,
- Политические,
- Религиозные,
- Медицинские
- другие
Именно в связи с тем, что сознание мифологично, возникают большие сложности с пониманием между различными группами людей.
Нельзя быть убежденными в чьей либо правоте, когда речь идет об интерпретации фактов. Ведь интерпретация производится в контексте и согласовании с мифами интерпретатора. Интерпретатор может пребывать в абсолютной уверенности, что его видение является правильным, а значит именно оно является основанием для принятия решений. Как не вспомнить классическое утверждение вождя мирового пролетариата В.И.Ленина «учение Маркса всесильно, потому что оно верно».
Достаточно упомянуть, как долго люди жили в абсолютной убежденности, что земля плоская и, приводя неопровержимые доказательства, потешались над теми, кто считал иначе.
Проблемы Коперника были не столько из-за противоречий с церковными догмами, сколько, вследствии неприятия его идей коллегами по научному сообществу, у которых восприятие мира было упаковано в иную стройную теорию, которая их абсолютно устраивала.
Да и в начале статьи мы упоминали Зиммельвейса, осмеянного и непонятого ученого, продвигавшего идею дезинфекции, необходимость которой с позиции сегодняшних знаний является просто очевидной и несомненной.
Много известных исторических мифов описано в курсе Л. Вайнстайна «Наука и Тора».
Очень показательно воздействие мифов о болезнях и лечении, когда убежденность в правильности того или иного взгляда, сформированная система ожиданий может оказать влияние на физическое состояние здоровья, сопоставимое с непосредственным курсом лечения. Просто, вспомните, имеет ли для вас значение как выглядит кабинет врача и облик самого доктора – похож ли он на доброго и знающего Айболита или это неопрятный молодой человек, только что получивший диплом. К кому вы будет интуитивно испытывать больше доверия?
И так во всем. Мифы плотно живут в нашем сознании и управляют им.
Система мифов порождает систему ожиданий. Причем, своя система ожиданий формируется на каждом этаже сознания – на языковом, предметном и сенсомоторном.
Мифы появляются не только как описание тех или иных событий или объектов. Многие мифы создаются именно для того, чтобы продуцировать объекты и внедрять их в сознание.
Принадлежность человека к той или иной социальной или культурной группе определяет структуру и содержание мифов, формирует сознание, мировоззрение и систему ожиданий специфичную именно для этой группы.
Необычайно важно отметить еще один момент. Сознание человека формируется из мифов, которые отлично стыкуются и взаимоуживаются. Мифы плотно подогнаны один к другому как плиты в древнеегипетской пирамиде, каждый из них поддерживает или опирается на другой и все вместе они составляют целостную и устойчивую конструкцию. Задача этой конструкции – производить систему ожиданий и быть для нее основой. И пока есть единство мифов и рожденной им системы ожиданий, личность является целостной и изменение ее не представляется возможным.
Это объясняет тот факт, что, как правило, невозможно изменить противоположную точку зрения, стремясь показать ошибочность мифов. Ведь если позволить разрушить один или несколько мифов, вся конструкция может оказаться под угрозой уничтожения. Конструкция, которая строилась так долго и в которой все кирпичики тщательно подгонялись один под другой… И теперь все окажется неправильным? Конечно, оппонент будет сопротивляться до последнего.
С другой стороны – конечно, можно выбить несколько камней, но нанесет ли это непоправимый урон целостности? Даже если разрушить значительное количество элементов конструкции, останется каркас, останется память о значимости конструкции, которая может вызывать фантомные боли и, наконец, останется система ожиданий, которая позволит конструкцию, со временем восстановить.
В этой связи стоит вспомнить об эксперименте по Обратному эффекту, описанному Брендан Нихен и Джейсон Райфлер в научной статье ” Когда исправления терпят неудачу: сохранение политических заблуждений” в 2006 году. Результатом исследования стало выявление Обратного эффекта у людей с глубокими убеждениями в своей правоте — информацию, противоречащая их убеждениям, способствует усилению этих убеждений. Впоследствии проводились множественные дополнительные исследования, которые подтвердили данные первоначального эксперимента.
Если стоит задача изменения убеждений, заход имеет смыл производить с другой стороны. История и психологическая практика показывают нам, что в тот момент, когда разрушается система ожиданий, проще воздействовать на сознание.
Классический пример разрушения старой системы ожиданий в целях внедрения новой демонстрирует нам история индейцев племени бороро, рассказанная знаменитым антропологом и мыслителем Клодом Леви-Стросом (1908-2009).
Немногочисленное племя бороро проживает на территории Бразилии и Боливии.
В ходе освоения просторов Южной Америки, колонизаторы стремились обратить местное население в христианство и наткнулись на серьезные сложности с племенем бороро, которое никак не хотело принимать европейский образ жизни.
Миссионеры внимательно изучали уклад жизни индейцев и обратили внимание на то, что мировоззрение и вся система ожиданий бороро очень плотно связана со способом организации жизненного пространства и уникальной планировкой их сел. Традиция эта передавалась из века в век, и постоянство сознания аборигенов было определено и тесно связано с постоянством внешнего факторов – с планировкой поселения.
В районах проживания индейцев обнаружили значительные месторождения золота и поэтому коренных жителей сгоняли с привычных мест и насильственно переселяли. И вот здесь колонисты обнаружили, что если им удавалось расселить индейцев в соответствии с западными подходами к планированию населенных пунктов, дальнейшие мероприятия по обращению бороро в христианскую религию не представляло никакого труда. Но те же индейцы, которым удавалось отстоять свое право на традиционную организацию поселков, сохраняли свои традиции и верования.
Вот так разрушение привычного образа жизни и системы ожиданий – без жарких споров и дебатов, без физического насилия и принуждения позволило быстро и полностью поменять мировоззрение, систему ценностей и мифов у значительной части племени, согласившейся принять новые правила.
Таким образом, эффективным способом лишения человека привычной системы ожиданий, является разрушение привычного ему мира – взрывы домов, лишения собственности и безопасности, комфорта, привычного окружения…
Заключение
У многих в памяти остался эксперимент по созданию принципиально новой исторической общности – советского народа, состоящего из советских людей. Это заявление в Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду не было простым эвфемизмом. За годы социалистического строительства на территории 1/6 земного шара, в действительности, создавали и, как мы теперь видим, создали нового человека, наделенным специфическим сознанием. На формирование советского человека оказывалось воздействие по всем каналам восприятия, в соответствии с установленной таксономией – сенсомоторным, предметным, языковым и, конечно, мифологическим.
Мы так подробно обращали внимание на инструменты формирования сознания для того, чтобы было понятно, как именно строится сознание и то, что в этом процессе нет мелочей. Хотя мы не в состоянии посмотреть на свое сознание со стороны, мы можем попытаться проследить историю и логику его формирования, понять, таким образом, процесс становления и природу своего мировоззрения и внутренних ценностей.
Такое более глубокое понимание себя и окружающих поможет не только лучше осознавать чувства и объяснять мотивы тех или иных поступков, но и глубже разбираться в явлениях и процессах, происходящих в окружающем мире, и, как следствие, даст возможность принимать более осмысленные и взвешенные решения.
Если вам понравилась статья, поделитесь ей с друзьями
